Прощай, Нью-Йорк? [СИ] - Светлана Бланкина

— Боже, Кларисса! — Вдруг слышу я громкий голос подруги позади и в момент оборачиваюсь. — Ты в порядке? — спрашивает Джессика с заметно сбившимся дыханием и, закрывая за собой дверь палаты, подходит ко мне и останавливает свой взгляд на наших с Джеком сцепленных руках. — Я так волновалась за тебя!

— Я в порядке, — слабо улыбаюсь я и, отпустив руку Джека, обнимаю подругу, когда та наклоняется ко мне.

— А ты Джек? — наконец обращает своё внимание на него Джессика. — Как там Молли?

— Очень смешно, Джесс, — презрительно отвечает ей он и, поднявшись, оправляет свой пиджак. — Мне сейчас нужно уйти, и думаю, я приду только завтра, — говорит мне Джек, и я с пониманием киваю. — И, Клэр, завтра будет тяжёлый день, я приглашу адвоката, чтобы он с тобой поговорил насчёт развода с Брайаном и… всем, что сейчас происходит.

— Хорошо, — вновь киваю я, и он, словно чувствуя неловкость перед Джессикой, наклоняется, и робко целуя меня в лоб, уходит.

— Так он уже сказал тебе про развод? — без лишних скромностей опускается на кровать Джессика, и я только сейчас обращаю внимание на её внешний вид.

На подруге джинсы, потрёпанная серая футболка, волосы собраны в действительно неряшливую шишку, у неё уставший вид и я едва узнаю её. Наверное, я впервые вижу Джессику такой не собранной.

— Сказал, — довольно тихо отвечаю я. — Я знаю, что это безумие, знаю, что всё произошло слишком быстро, и я всё ещё мало что понимаю, но… я больше не буду ему мешать.

— Честно сказать, не думала, что ты согласишься, — говорит Джессика, внимательно на меня смотря. — Я действительно не думала, что ты дашь Джеку одобрение на то, чтобы он бросал сына…

— Он его не бросает, — перебиваю подругу я, хотя ещё пару минут назад сама говорила об этом.

— Ну да, — недовольно произносит Джессика, и я знаю, что в этом случае она более права, чем я. — Ладно, прости, — опустив голову, прикрывает глаза она. Это дело Джека, явно не моё, — поднимает на меня уставший взгляд Джессика. — Как ты себя чувствуешь? Я так испугалась за тебя, но не могла остаться в больнице, но я знала, что Джек будет здесь с тобой, что одну он тебя не оставит, а теперь я вижу, что он и охрану подключил. Благо он предупредил их, что я приду. Джек позвонил мне, сказал, что ты пришла в себя, и сказал, что с ребёнком тоже всё относительно в порядке, и я прибежала, как только смогла, — тараторит подруга с всё ещё ощутимым волнением в голосе.

— Я в порядке, всё тело ломит, но я… правда, в порядке, — пытаюсь улыбнуться я. — А Жозефин…

— Ты назвала её Жозефин? — действительно удивляется Джессика и на её лице появляется улыбка. — Очень красивое имя.

— Да, — улыбаюсь я. — Она сейчас в реанимации, но я пришла в себя около часа назад и… врач ещё ко мне не заходил так что…

— Всё будет хорошо, Клэр, — накрывает мою руку своей Джессика. — Я скептически отношусь к тому, что Джек… так поступает со своим сыном, но и его понять можно. Знаешь, во мне словно борются два противоречия и каждая сторона по-своему права.

— Я тебя понимаю, — киваю я, соглашаясь с подругой.

— Я стала матерью и теперь моя дочь и есть вся моя жизнь, она самое главное в моей жизни и я сделаю всё для её счастья, и я думаю, Джек чувствует то же самое, но ведь заботясь о счастье ребёнка не нужно забывать и о своём личном счастье, верно? Джек не любит Молли, он её едва выносит, и все это знают. Он уже пошёл на жертву ради Кристофера, он жил с ней четыре года и, я понимаю, он устал, теперь он хочет немного счастья и для себя. Поэтому, если Джек сделает всё правильно и будет постоянно разговаривать и видеться с сыном, то всё совсем не так страшно, как я думаю, — нервно усмехается Джессика, пытаясь убедить в своих словах саму себя. — А Джек любит Кристофера, я знаю, он очень сильно его любит, поэтому я уверена, он действительно сделает всё правильно и развод не скажется на мальчике негативно. Конечно, дети всегда хотят, чтобы их родители были вместе, но думаю, больше этого они всё же хотят того, чтобы они были счастливы пусть даже и врозь. А Джек счастлив только с тобой и уже точно не с Молли. Поэтому мне нужно успокоиться, верно? — смеётся Джессика. — Всё образуется, наладится… всё будет хорошо. Теперь Брайан сядет в тюрьму и, — с облегчением вздыхает подруга, — и всё станет, как прежде.

— Думаю, как прежде уже никогда не будет…

— Мисс Олдридж? — заходит в палату женщина лет сорока в белом халате и с документами в руках. Должно быть, это мой врач. — Думаю, теперь я могу называть вас так? — спрашивает она с явным намёком на Брайана.

— Клэр, я возьму кофе, — говорит мне Джессика и выходит из палаты. Нам с Джессикой ещё есть что обсудить, поэтому я думаю, что наш разговор откладывается ненадолго.

— Меня зовут миссис Уильямс, я ваш лечащий врач, Кларисса. Как вы себя чувствуете? — спрашивает женщина, подходя ближе ко мне.

— Вполне неплохо, — киваю я.

— Это хорошо, — улыбается она, делая какие-то заметки в документах. — Вам было сделано кесарево сечение, надеюсь, шрам вас не будет сильно волновать.

— Поверьте, последнее, о чём я сейчас думаю так это о шрамах на своём теле, — с иронией говорю я.

— Да, я знаю о вашей ситуации, точнее весь город знает… — отвлекается она от документов и задерживает на мне задумчивый взгляд. — Он давно вас бил?

Не думала, что она спросит меня об этом так прямо, я вообще не думала, что кто-то здесь будет задать мне такие вопросы. И я… не знаю, что ответить, не знаю, что говорить ведь впервые люди узнали, что Брайан поднимает на меня руку, и даже больше, они не просто узнали, а лично увидели это.

— Когда мы вас оперировали, у нас были небольшие трудности. Времени было крайне мало и всю вашу историю болезни мы узнавали только в процессе… у вас шрам на рёбрах, падение с лестницы? — с явным намёком на Брайана спрашивает миссис Уильямс, и я не понимаю, почему веду себя так, словно всё ещё должна скрывать правду. Я так долго всем врала, что теперь непривычно, что я могу говорить обо всём так, как оно есть. — Понятно, так значит,